Вспомню времена 25-летия клуба... 

Времена были темные, почти средневековые.  «Послепутчевая» осень 91-го. Пустота в магазинах.  К тому времени 24-й многострадальный «грубо сколоченный» корпус наконец-то впустил в свои аудитории нас, студентов. Зато в кафешке на каком-то там этаже кофе подавали в изящных белых небольших чашечках. Потом, правда, исчезли ложечки. Потом куда-то делись и сами кофейные чашечки.   Потом на пересчет были даже граненые стаканы, которые иногда заменялись просто банками из-под майонеза («десятикопеечными»). 

А в ДК МАИ жизнь продолжала теплиться и даже временами бить ключом.  Намечалось 25-летие КСП МАИ! Собралась инициативная группа в родной 206-й комнате.  «Старики» внесли свою весомую творческую лепту. Запомнилось, как вели разговор Гера Киселев с братом Юрой. Гера (с бородой, коренастый) твердо и решительно: «Послушай, БРАТ! Я считаю, что ты не прав!...» В ответ невысокий и хрупкий Юра (так же твердо): «Отвечу тебе, БРАТ! Я считаю, что...» и т.д.    Тогда решили, что на сцене будет поставлен длинный-предлинный «чайный» стол – с самоваром, чайниками, сушками-баранками, за которым сидели бы выступающие и примкнувшие.  Кто-то выступает – а за его спиной народ сидит, чаек попивает. В общем, создавалась уютная домашняя обстановка! Начало вечера было спланировано «хулиганское»: народ рассаживается в зале, потом вдруг гаснет весь свет и повисает непонятная тишина!  А мы, клубовцы, в проходах у стен должны были организовать «волнение народное», свист и гомон. Помню, рядом стоял Юра Киселев и кричал: «Хабанеру давай!». Я тогда, простите за пробелы образования, хабанеру знать не знал, что это такое.   Ни про арию Кармен, ни про контрданс с его синкопами.  А Юра знал! И даже кричал: «Давай хабанеру!». Музыкально образованный!  Потом балаган прекращался, свет включался, и мы начинали вместе что-то петь и выходили на сцену... Концерт был теплый, длинный. Выступали и свои, и гости – друзья. Дима Дихтер и Галя Крылова вывели свой «Остров».  Выступал Юрий Беляев, автор «Маёвской рекламной», который сразу решил, что одну песню петь – не комильфо, а можно сразу четыре или пять!  А  ведь у нас – регламент, длинная очередь из выступающих! В общем, мы заволновались тогда слегка... 

После концерта, как положено, было продолжение «неофициальной части». По-моему, мы сидели почти до утра где-то в спортзале в районе «башни» (Царева, 12). Я отвечал за чай и кипяток.  Это я помню хорошо, т.к. кипятили с Димкой Остромогильским две большие «столовские» кастрюли в моей общаге на Дубосековской, 9, и после тащили их через весь студгородок «на место». Попутно я сильно ошпарил руку кипятком, поэтому помнил о «своей ответственности» довольно долго. Примечательно, как мы нашли эти две огромных кастрюли: просто зашли на первый этаж «ледокола».  Видим, сидит дядька-повар. Говорим, мол, вот у нас намечается завтра вечер по 25-летию КСП МАИ.  Нам нужны две кастрюли для кипятка!  Посмотрел он на нас внимательно, в самые глаза. Потом показал: «Вот здесь возьмите! Занесёте сюда же».  И всё! Никаких фамилий-паспортных данных -  ничего!  Доверие, однако!  ... 

Игорь Деревянченко