Как я стала председателем (президентом) КСП МАИ под номером 4.
Моя любовь к бардовской песне началась в школьные годы, когда на летние и зимние каникулы я ездила в пионерский лагерь от маминой работы. Там я узнала много песен, хотя на тот момент далеко не всегда могла назвать их авторов. Интерес к этому направлению очень сильно подогревал некий Александр Матвеев, который сначала был в старших отрядах, а потом просто приезжал к нам в гости и под гитару пел нам ночи напролёт. Он поступил в Щукинское училище и учился вместе с Валерием Фокиным, которого часто брал с собой в лагерь. От них мы узнавали песни Высоцкого, Филатова и Качана, ну и, конечно, Окуджавы и Визбора. Валерий Фокин стал известным режиссёром, а вот судьба Александра мне неизвестна, но я очень благодарна ему за тот «вирус» любви к бардовской песне, которым он меня наградил.
По окончании 1-го курса 3-го факультета МАИ я оказалась в стройотряде в Астраханской области. И, о счастье, окунулась в среду студенческой художественной самодеятельности! Там я впервые начала выступать на студенческих фестивалях и с грузовиков в составе агитбригад в дуэте с «бойцом стройотряда», владевшим гитарой. Там же выучила на гитаре несколько аккордов и с удовольствием начала подбирать любимые песни (те, что попроще).
Алена с гитаройС тех пор я не расставалась с гитарой и пела везде, где это возможно: на картошке, на природе, в компаниях. С благоговением и завистью я читала расклеенные в институте объявления о том, что в 206-й аудитории 1-го корпуса проходят заседания КСП МАИ. И мне даже в голову не приходило (как странно!), что доступ на эти заседания открыт для всех, пока мне не сказала об этом моя сокурсница. К сожалению, я училась уже на 4-м курсе! Но лучше поздно, чем никогда. Осенью 1971-го года я впервые попала на заседание КСП. Александр Воронов с упоением рассказывал о предстоящем слёте КСП, который должен был состояться в ближайшую субботу, о ночных песнопениях у костра, факельном шествии и концерте с участием известных бардов. Я очень впечатлилась услышанным и после заседания подошла к Саше и сказала, что тоже хочу пойти на слёт. Он на меня очень странно посмотрел (только много позже я узнала, что попасть в список было очень даже непросто) и велел позвонить ему вечером следующего дня. Назавтра по телефону я услышала не окрашенную какими бы то ни было эмоциями информацию о месте и времени встречи группы, а также о том, что по раскладке я должна взять с собой один килограмм гречки и 300 граммов изюма. Все указания мною были выполнены абсолютно точно: в моей авоське лежал пакет с гречкой и изюм. И больше никаких вещей у меня с собой не было! Саши в составе группы почему-то не было, а больше я никого не знала. Мне сказали, что он уже уехал на место проведения слета с квартирьерами (какое красивое слово!).
Оказавшись на поляне, в темноте я сразу же увидела у костра Александра и подошла к нему, чтобы отдать продукты. Он спросил, где мои вещи, на что я ответила, что никаких вещей нет, потому как спать я тут не собираюсь и мне ничего не нужно…
Потом Саша Воронов рассказывал, что подумал про меня: или она матёрая туристка, для которой слёт – это семечки, или просто девушка со странностями. Поскольку туристкой я никогда не была, то оставалось второе.
19-й слет, 1976Все мои ожидания и надежды на слёте оправдались: костры, песни, факельное шествие, концерт. Я была счастлива! На рассвете, когда у костра оставалось не очень много людей, мне протянули гитару и сказали: «Пой!». Я восприняла это как само собой разумеющееся и исполнила две или три песни. Самой «заборной» и коронной в моем репертуаре была, конечно, песня «Осень», в которой были очень смешные (как я поняла позже) строчки: «Ветер, ветер волосы взъерошил и немного платье приподнял». Надо сказать, что по тем временам «девушка с гитарой» было явлением довольно редким, и маёвские корифеи КСП отнеслись ко мне очень благосклонно. Более того, меня пригласили поучаствовать в концерте, посвящённом 5-летию КСП МАИ, который состоялся буквально через неделю.
10 лет КСП МАИ, 1976Очень большое впечатление на меня произвели ночные репетиции на сцене ДК МАИ и потрясающие по тем временам микрофоны, предоставленные нам Лёвой Шмитом. Мне было очень интересно, но я пока мало кого знала, а Дихтера с его огромными глазищами просто боялась! Выбрали две песни для моего выступления. Мою любимую «Осень» мне спеть, конечно, не дали, деликатно объяснив, что «цензура не пропустит». Кстати, такой бережный подход к исполнителям я потом на всю жизнь взяла на вооружение. Пройдёт определённое время, и человек сам поймёт, что существуют песни совершенно другого уровня (именно это и произошло со мной). На концерте я исполнила песню под названием «Любит-не любит» («Кажется, если бы в этой ночи звёзды упали из звёздных глубин..») и одну – свою, которая называлась «Шаги» (плохо помню, о чём она была, но, по-моему, ничего особенного). Петь на сцене ДК МАИ с таким звукорежиссёром как Лёва – это ли не счастье! Он украсил мой номер реверберацией и слова о любви эхом доносились до зрителей. Дебют оказался удачным.
После концерта я предложила всем поехать ко мне домой на Хорошёвку. Моя мама, Софья Николаевна, наварила картошки и нажарила грибов, а толпа маёвцев пела ей: «Идите в лес, ищите песню, а не грибы!».
А потом началась интенсивная «перезагрузка» моего песенного сознания. На Грушинский фестиваль 1972-го года я ехала уже другим человеком. Выступала в дуэте с удивительной девушкой Лилечкой Смирновой, с которой была знакома со стройотряда и которой через два месяца не стало – она разбилась на мотоцикле. Кстати, именно на том фестивале Миша Кузнецов – один из его организаторов – окрестил меня Алёной, и это имя прочно приросло ко мне в кругу друзей.
Грушинский, 1975Осенью 1972 года Наталья Воронова собрала у себя дома актив маёвского КСП и сказала, что, поскольку Дима Дихтер уже окончил институт, то предстоит выбрать председателя КСП (тогда мы гордо называли его президентом клуба) кого-то из числа студентов. Выбор пал на меня. Честно говоря, я считала это немыслимым: сменить на посту президента такую мощную личность как Дмитрий Дихтер – это просто невозможно! Но все «жаворонки» вылетели из гнезда МАИ, и выбор оставался на тот момент небольшим. Меня уговорили согласиться, пообещав всяческую поддержку.
Оля Мошкина, 1971Однако «повластвовала» я недолго. В декабре 1972 года мы с Юрием Козиным сыграли незабываемую свадьбу на 86 человек на заработанные им в стройотряде деньги. Из Оли Мошкиной для друзей я окончательно превратилась в Алёну Козину. Свидетелем со стороны невесты («подругой невесты») был Саша Воронов. На удивление персоналу кафе «Крымское» и родственникам молодых, гости почти ничего не пили, но очень много пели, причём толпой! Квартет «Жаворонок» подарил нам исполнение написанной к нашей свадьбе легендарной «Водосточной трубы». Особенно счастливым в квартете выглядел Владимир Костарев, у которого в день нашей свадьбы родился сын Дмитрий.
Тогда, в тот прекрасный вечер, даже в страшном сне нам не могло присниться, какая трагедия нас ожидала буквально через месяц. В числе наших гостей из Куйбышева были организаторы Грушинского фестиваля Михаил Кузнецов и Валентин Землянов. В январе 1973 года они, а также ещё 8 человек, замёрзли на Кольском полуострове во время лыжного похода. Только через 25 лет был открыт доступ к архивам министерства обороны, и стало известно, что в той местности проводилось испытание химического оружия, и ребята, случайно оказавшиеся в зоне его действия, в результате отравления сначала потеряли ориентацию в пространстве и разбрелись в разные стороны, а потом все погибли от переохлаждения. В тот момент было много публикаций с обвинениями в адрес наших товарищей, которые были руководителями группы и якобы несерьёзно подготовились к походу и обрекли на гибель молодых ребят.
КСП МАИ не могло остаться в стороне от этой трагедии. Юрий Козин и Владимир Борзенков (который проходил тогда воинскую службу на Кольском) участвовали в поисковых экспедициях, а другие КСПовцы четырежды ездили в Куйбышев на похороны, чтобы поддержать друзей и родных погибших. Первыми в палатке были найдены 5 человек, в числе которых был Миша Кузнецов. Потом ещё двоих, и ещё двоих, и последним был найден Илья Альтшулер уже в июне, когда на склоне горы растаял снег.
В 1973-м году на Грушинском фестивале маёвцы ощущали себя уже не просто гостями, а собратьями тех, кто пережил страшную трагедию в связи с гибелью друзей Валерия Грушина и их спутников.
Через год после свадьбы, в декабре 1973-го года, у нас родился первенец, сын Дима. До этого, в ноябре, я досрочно защитила диплом. Делами клуба заниматься я уже не могла, к тому же, в марте 1974 года официально стала выпускницей института. Нужно было выбирать нового президента КСП МАИ, и им стал Алик Горенштейн.
Никакой «передачи дел», конечно же, не было, так как все мероприятия КСП мы проводили вместе: и занятия в 206-й аудитории, и поездки на слёты и фестивали, и участие в маёвских конференциях, и посещения многочисленных концертов бардовской песни в Москве, а также формирование и распространение фонотеки. С удовольствием назову имена наиболее активных представителей клуба периода 1972-1973 годов: квартет «Жаворонок», Алексей Дунц, Алик Горенштейн, Владимир Лихачев, Наталия Шурова, Галина Симанович, Юрий Козин, Алексей Тихонов, Александр Ли, Сергей Пономарёв, Надежда Анзимирова, Елена Санникова, Сергей Голубев, Геннадий Болдинский, Александр Мигачев, Игорь Лукшт.
Несколько позже, когда президентом был Алик Горенштейн, в клубе появились: Александр Сковородкин, Ирина Давыденкова, Гера Киселёв, Елена Героева, Галина Крылова, Сергей Шорохов и его будущая жена Ольга, Павел Босин, Елена Мусатова, Светлана Малинина, Раиса Альтшулер, Сергей Сысуев, Александр Прокин и другие.
с Т. Денисовой, БАМ-77Моё недолгое президентство в клубе закончилось, но впереди было много интересного: знакомство с Таней Денисовой, которое состоялось на фестивале бардовской песни в МИФИ в мае 1973 года и переросло в многолетнюю дружбу; участие КСП МАИ в фестивалях бардовской песни в городе Тында; 40-дневная поездка с концертами по трассе БАМа по путёвке ЦК ВЛКСМ совместно с квартетом «Жаворонок», Вадимом Егоровым и Наталией Шуровой и многое другое.
В «ОКБ Сухого», куда я была распределена и работаю до сих пор, песенное творчество было также востребовано, особенно в командировках в волжских степях, на испытаниях боевой авиационной техники. Капустники и дружеские праздничные вечера в КБ тоже приветствовались, и без бардовских песен не обходилось. Кстати, в «ОКБ Сухого» работали Дмитрий Дихтер и Дмитрий Земский, причем Д. Дихтер сделал очень внушительную техническую карьеру и возглавил отдел ресурса, входивший в куст прочности.
с В. Костаревым, БАМ-76Постепенно я осваивала инструмент, и мой репертуар пополнялся замечательными песнями. Но всё равно хорошим гитаристом я не стала, а своё состояние и любовь ко многим песням хотелось запечатлеть. И в осуществлении этой мечты мне помог тоже представитель КСП МАИ – Дима Земский. Он познакомил меня с великолепным аранжировщиком и пианистом Валерием Чернышёвым, вместе они собрали команду профессиональных музыкантов, и постепенно мы начали создавать коллекцию бардовских песен в обрамлении живых инструментов. Очень жаль, что в это время Димы Дихтера уже не было с нами: мне бы так хотелось поделиться с ним своими творческими замыслами! Всего мы записали 4 диска, которые вобрали в себя 85 песен, и готовим к выходу в свет пятый диск, в который войдут песни, написанные на мои стихи на музыку Антонио Жобима и Луиса Бонфа. Кстати, к творчеству этих замечательных бразильских композиторов меня приобщил опять же Саша Воронов, с лёгкой руки которого я попала на первый в своей жизни слёт КСП!
Я очень люблю и более позднее поколение КСП МАИ: Юру и Лену Киселевых, Юру Кудеева, и многих других – всех не перечислишь!
А ещё люблю устраивать грандиозные праздники по поводу юбилеев дней рождения моих и Юриных, а также дня нашего бракосочетания. Такие, чтобы все наши гости были задействованы в их подготовке и выступали со сцены. И чтобы можно было расчехлить сразу несколько гитар, ударить по струнам и в классических традициях КСП МАИ хором грянуть наши любимые песни!
А. Козина